Ровно 35 лет назад в СССР произошла самая масштабная техногенная катастрофа. 26 апреля 1986 года на чернобыльской АЭС случилась авария. На станции разрушился реактор большой мощности, из-за чего начались масштабные выбросы радиоактивных веществ.
На решение проблемы со всей страны стали призывать людей. Рязанская область не стала исключением. За несколько лет ликвидации в Чернобыль отправили около 2 500 человек из региона. Один из чернобыльцев Владимир Тарасов помнит день, когда пришла повестка.
В Чернобыль он отправился в числе первых – в сентябре 1986 года. Два месяца 26-летний молодой человек работал в зоне. Туда он попал в качестве медика, но занимался не только лечебным делом.
Во время ликвидации в Чернобыле организовали бригады, которые делились на батальоны. Около четырех-пяти таких батальонов занимались специальной обработкой. Именно они выполняли всю грязную работу: отмывали стены и технику, работали лопатами. При этом такие люди делали важную работу – боролись с пылью, которая являлась главным врагом в Чернобыле.
Молодые ребята, которые оставили в родном городе беременных жен, или взрослые мужчины, разлучённые с семьями, – все они каждодневно получали определенную дозу облучения. При этом система дозиметрического контроля не всегда работала в пользу людей.
70-летний Виктор Мормуль вспоминает, что в каждые годы допустимая доза облучения была разной – от 25 рентген в 1986 году до 5 рентген в 1988 году. При этом мужчина отметил, что «поздние» ликвидаторы получили не меньше облучения, чем первопроходцы. Когда Виктору Мормулю пришла повестка, ему было 36 лет. В Чернобыль мужчина поехал в качестве инженера. Тогда у него даже и мысли не промелькнуло об отказе: «кто, если не мы?».
Дозу облучения занижали намеренно. Когда человек получал определенное количество рентген, его сразу же отправляли домой. А со временем у государства просто-напросто закончились ресурсы в качестве призывников, поэтому людей катастрофически не хватало. Для простых рабочих главное было – получить дозу и уехать домой, а для руководства – держать призывников как можно дольше.
Из Чернобыля люди возвращались с допустимой дозой радиации, но истинное количество облучения практически невозможно узнать.
Владимир Тарасов вспоминает, что спустя несколько лет после ликвидации последствий начали рассекречивать документы. Тогда-то и появилась так называемая «карта дозиметрического контроля». Некоторые люди специально приезжали в Киевский радиологический институт и показывали, где они были.
Но и с этими самыми официальными документами все было не так просто. Перед возвращением домой каждый чернобылец получал справку, в которой прописывалось, какую дозу и где он получил. В родном городе ее отдавали в специальный отдел по месту работы.
Тогда все начали спешно искать свои документы в разных местах. Справка Тарасова оказалась в каком-то подвале в Подольске. Этому даже нашлось объяснение – якобы, документы были заражены. Примечательно, что исчез архив только тех ликвидаторов, кто работал в Чернобыле с апреля по ноябрь 1986 года.
Чуть больше повезло Анатолию Еврилову. В Чернобыль 37-летнего кадрового военного отправили в ноябре 1987 года. В зоне он был радиологом бригады. Именно на его плечи легла сложная задача – решать, кого на какой объект отправлять. Все нужно было рассчитать так, чтобы к концу «командировки» рабочие получили не больше 10 рентген.
В феврале 1988 года перед отправкой домой Еврилов получил две справки, которые предоставил в войсковую часть. Спустя некоторое время его документы также пропали. Долгие три года он ждал ответа от специального органа в Киеве, чтобы восстановить свой статус для нового удостоверения.
«Война» чернобыльцев не прекращается и по сей день. Но на этот раз главным врагом выступает уже не радиация.
Самое удивительное, что ликвидаторы имеют один диагноз – вегето-сосудистая дистония. Врачи просто не связывают заболевания с радиацией.
Но если некоторые чернобыльцы все же обращались сразу за помощью и получали инвалидность, то другие этого не делали. Анатолий Еврилов вспоминает, что некоторые мужчины после Чернобыля чувствовали себя хорошо, продолжали работать и получать хорошую зарплату. Они считали, что пока все в порядке, то можно и денег заработать, и хорошую пенсию после получить. Но спустя некоторое время у них начало ухудшаться самочувствие. Ликвидаторы приходили в больницу, но доказать спустя столько лет, что болезни вызваны радиацией уже невозможно. Конечно, им присваивали инвалидность, но не связанную с последствиями ионизирующего излучения.
Были в Чернобыле и те, кто хотел побольше заработать. Некоторые приезжали в зону и сразу же получали большую дозу облучения, но делали себе только хуже. Такие люди рано уходили из жизни.
Еще одна проблема, которая тревожит чернобыльцев – положенные им льготы. Постепенно их перечень снижается. Если раньше ликвидаторы могли пройти обследования в различных центрах, то в настоящее время их попросту нет.
Сокращается не только число льгот, но и чернобыльская зона. Владимир Тарасов рассказывает, что никаких оснований для этого нет, ведь никто не делает необходимые замеры. Некоторых радиоактивных веществ уже может и нет в воздухе, но ведь есть элементы, которые опасны на протяжении тысячи лет.
Выплаты, которые получают люди, проживающие в таких зонах, Владимир Тарасов называет «гробовыми».
Спустя 35 лет после злосчастной аварии на Чернобыльской АЭС, которая повлияла на жизни миллионов людей, мы все еще не знаем всей правды. Неизвестно, откроются ли настоящие причины и последствия катастрофы. С самого начала аварию скрывали от всех жителей Советского союза. О произошедшем объявили лишь 29 апреля. Тогда средства массовой информации заявили, что на ЧАЭС произошел пожар. О катастрофе стало известно намного позже. Из-за секретности не сразу начали эвакуацию жителей Припяти. Из-за секретности в близлежащих городах проводили первомайскую демонстрацию. Из-за секретности, возможно, развалился и СССР.