«Тихо, как в музее», — это не про Скопинский
краеведческий музей. Даже в знойные дни середины лета.
Всё время, пока я сижу в кабинете директора Скопинского
краеведческого музея Елены Юрьевны Морозовой и общаюсь с учёным секретарём
музея Еленой Эдуардовной Никольской (она и.о. директора, пока та в отпуске), в
холле хлопает дверь – приходят посетители. Административные помещения на первом
этаже, музей – на втором, и приходящих музейщики видят сразу. Народ и
просвещение в этом удачно организованном
здании едины.
Елена Эдуардовна то и дело извиняется и выходит к гостям.
Продаёт билеты, отпускает сувениры, даёт пояснения. Возвращается, переводит
дух, вспоминает, о чём мы говорили только что… Я вижу под усталостью и
озабоченностью учёного секретаря удовлетворение. Настоящему музейному работнику
приятно, когда учреждение, которому он служит (в самом возвышенном смысле этого
слова), пользуется популярностью у людей.
Спрашиваю, особенный ли сегодня ажиотаж. Елена Эдуардовна
не задумывается над ответом:
— Сколько здесь работаю, у нас всегда такой наплыв
посетителей с середины июля по середину августа! Приходят родители с детьми. Приходят
скопинцы, когда им рутина надоедает. Приходят «бывшие» скопинцы, живущие в других городах, но не забывающие о
малой родине. Они зачастую гостей к нам привозят и с удовольствием ведут в
музей. И, конечно, туристы приходят.
Из-за неиссякающего ручейка гостей наш
разговор с сотрудниками музея – а это, помимо Елены Эдуардовны, главный
хранитель фондов Вячеслав Иванович Чувилкин и старший научный сотрудник
Александр Анатольевич Асотов – строится несколько хаотично, но так интереснее. У
музейщиков именно сейчас дел выше головы. Надвигающееся столетие со дня начала
Первой мировой войны «мобилизует» работников культуры, как сто лет назад
царский указ мобилизовал страну под ружьё. В Скопинском краеведческом музее будет
устроена тематическая выставка – фотографии и документы указанной поры. Само собой ничего не организуется, вот научные
работники и стараются «одним ожесточеньем воли» охватить чисто технические
аспекты вроде установки стендов и тут же – концепцию и наполнение будущей
выставки. Юбилейная экспозиция готовится на фоне создания электронного каталога
музейных фондов, которым в основном занимается Вячеслав Иванович, музейный
работник новой формации, сочетающий любовь к истории с любовью к компьютерным
технологиям. Именно Вячеслав Иванович обработал для меня фотографии и сканы
документов из фондов музея. Процесс каталогизации, сказала Елена Эдуардовна, длится
три месяца, но он ещё не завершён, так как дело это страшно кропотливое.
Меня интересовало, да так, что я добавила хлопот
музейщикам своим приездом, что может узнать рядовой посетитель Скопинского
краеведческого музея о Первой мировой войне. Но сформулированный так широко вопрос
натолкнулся на резонный контрдовод Елены Эдуардовны: «Я бы прежде всего
спросила, что именно наш гость хочет узнать?». И мы стали знакомиться с
сокровищами музея последовательно.
Прежде всего посмотрели постоянную экспозицию. Это несколько
залов, связанных друг с другом широкими арками, образующих логичные переходы. Войдя
в музей, оказываешься в археологической секции, где черепа ископаемых
гигантских животных соседствуют с гипсовой реконструкцией головы древнейшего
человека, обитающего на этой территории (какой – поможет сориентироваться
карта). Налево от «археологии» зал, имитирующий средневековый острог, с
облицовкой стен в виде тына – память о том, что Скопин возник как город-крепость,
и вся его история и развитие связаны с военным делом. Поэтому в витрине дремлет оружие петровской
поры, на бревенчатых стенах развешаны гравюры, изображающие Скопин эпохи
стрельцов, на отдельной стеле красуется деревянная голова стрельца, а в
стеклянной витрине – прижизненная гипсовая маска Петра
I
– 1723 года,
пояснила не без гордости Елена Эдуардовна. Тут есть, чем гордиться:
прижизненная маска великого императора – редкий экспонат, чаще встречаются посмертные.
С «брутальной» обстановкой комнаты немного диссонирует изящная гипсовая лепнина
на потолке. Её берегут столь же ревниво, как экспонаты: это вещественный
свидетель прошлого здания бывшей городской управы Скопина, построенного на средства
купца Власова, в которой сегодня размещается музей. Лепнина аутентичная,
пережившая и мировую войну, и революцию, и все советские преобразования.
Дальше в залах реконструкции эпох жизни Скопина: крестьянская
утварь и одежда, убранство городского дома, зал народных промыслов с
непременной скопинской керамикой, витрина с открытками начала века,
воспроизводящими подлинный облик купеческого Скопина (состоятельного и приглядного
города, где поднимались купола 9 церквей, не считая нескольких домовых, и
вырастали крепкие каменные дома в несколько этажей). Заканчивается экспозиция
имитацией шахтного забоя – ведь всю советскую пору в Скопине и его окрестностях
добывали бурый уголь, и можно воочию убедиться, насколько этот труд тяжёл и
низкотехнологичен. Из шахты попадаешь снова в археологию. Полный круг даёт
представление об историческом своеобразии Скопина.
В экспозиции «Жизнь дореволюционного города» почётное
место занимает чашечка кузнецовского фарфора, как известно, лучшего в России, заслужившего право стать
поставщиком Двора Его Императорского Величества, а также право употребления
Государственного Герба России на своих изделиях и вывесках. На склеенной чашечке буквы: «На память 140 Зарайского
пехотного полка» в правилах «царской» орфографии. Этот сосуд да полковое оружие
– предметы, связанные с Первой мировой войной в постоянной экспозиции музея. Экспонаты
должны быть «зрелищны». Для более подробного знакомства с темой необходимо
обращаться к работникам музея, и они представят те же документы, что показали и
мне, и другим представителям прессы – но для знакомства с ними вовсе не обязательно
быть журналистом!
Так сложилось, что в основном тема Первой мировой в
скопинском музее представлена темой двух полков. Прежде всего это Зарайский 140
пехотный полк. Краткая историческая справка поясняет, что полк был сформирован
13 октября 1863 года из трёх батальонов с тремя ротами 40-го пехотного
Колыванского полка, получил боевое крещение в русско-турецкую войну 1877-1878
годов, за что ему было пожаловано Георгиевское знамя, а с 1892 года был
расквартирован в Скопине, где и пребывал до самого расформирования в начале апреля
1918 года – в связи с «известными событиями». С единственным перерывом на
1903-1904 год, когда полк был передислоцирован в Забайкалье и пребывал в селе
Спасском до начала русско-японской войны (в которой тоже отличился, солдаты и
офицеры полка в общей сложности получили 1192 ордена Святого Георгия). У Зарайского
140 пехотного полка были следующие знаки отличия: Георгиевское знамя, знаки
нагрудные и на головные уборы для солдат и унтер-офицеров с надписью «за
отличие», Георгиевский серебряный рожок – знак отличия за русско-турецкую
войну, Георгиевские серебряные трубы – знак отличия за русско-японскую
кампанию. Именно к этому полку, несмотря на «постороннее» название, питали
уважение все скопинцы.
Другой полк – 220 скопинский пехотный – напротив, был
сформирован в Скопине, но квартировал на Украине, и ему в Первую мировую войну
досталась сомнительная честь стать первым воинским подразделением, попавшим под
газовую атаку немцев… Об этом полке опубликовала подробный материал районная
газета «Скопинский вестник» весной с.г.
Об участии 140 Зарайского пехотного полка в Первой
мировой войне музейщики с гордостью сообщили, что он проявил себя в этой «бойне
народов» превыше всяческих похвал – офицеры стремились в боевых действиях сберечь
как можно больше жизней солдат! К слову, той же бережностью, уверены все
скопинцы, отличалась стратегическая манера маршала Бирюзова (на будущего
военачальника повлияло априорное уважение к офицерам полка?..).
По рассказам музейщиков, город Скопин и Зарайский 140-й
пехотный полк неразрывно связаны – о каком аспекте истории ни спроси, неизменно
разговор выходит на то или иное участие полка. Сколько времени уже нет этого
полка, даже казармы, где он квартировал, частично разрушены (растащены
тягачами, пояснила Елена Эдуардовна – раньше-то в России строили на совесть!),
после того, как их покинула воинская часть советской армии – однако 140 Зарайский
полк для города как добрый и величественный миф о славном прошлом!..
Относительно чашки кузнецовского фарфора мнения научных
сотрудников расходятся. Александр Анатольевич полагает, что такие чашки дарили
офицерам, переходящим в другие воинские подразделения, либо заканчивавшим
службу – на память. Елена Эдуардовна не согласна с коллегой: по её мнению,
появление на свет этой чашки (далеко не в единственном экземпляре!) связано со
столетием 140 Зарайского пехотного полка, которое пышно отмечалось в Скопине 25
– 27 августа 1898 года.
Я обратила внимание, что полк, чьё столетие отмечалось в
1898 году, не мог быть создан в 1863 году. Елена Эдуардовна считает, что при
праздновании учитывали всю историю переформирований полка. Своим юбилеем полк
подарил городу роскошный праздник, да не бездумное веселье, а строгую систему продуманных
и «нравственных» мероприятий.
Программа их впечатляет. В первый день в 9 утра служили
заупокойную литургию и панихиду по «в Бозе почившим Государям Императорам» и по
умершим чинам Зарайского полка, в 4 часа дня в Военном собрании воздвигли знамя
полка, в 6 вечера началась всенощная. На следующий день состоялся крестный ход
на казарменный плац, где было освящено знамя полка, и юбилейный обед в Военном
собрании, а третий день празднества завершился играми на казарменном плацу
(специально иллюминированном!) для нижних чинов, а для господ офицеров — танцевальным
вечером в Военном Собрании. В меню торжественного обеда запросто значатся такие
лакомства, что слюнки текут: «суп раковый Биск-декривиз», «Филе Годар с
шампиньонами», «стерляди паровые», жаркое из фазанов, рябчиков, дупелей,
тетеревов, куропаток, а на сладкое – чай, кофе, ликёры и фрукты. Неплохо для
уездного города, не правда ли?.. Вот Елена Эдуардовна и предполагает, что среди
прочих торжественных мероприятий был предпринят и массовый заказ на первом
российском фарфоровом заводе одинаковых чашечек для офицеров полка, любимого
городом, так как его пребывание в Скопине знаменовалось и благотворительностью,
и оживлением культурной жизни. Скажем, знаменитый оркестр 140 Зарайского
пехотного полка играл для горожан в тёплое время года в Летнем, или Детском
саду. Знаменитый композитор Анатолий Григорьевич Новиков, уроженец Скопина, чьё детство прошло в доме близ
казарм полка, писал в своих воспоминаниях, что мальчиком ходил слушать
репетиции духового оркестра и «воинское пение» – они, быть может, и вдохновили его на собственное
творчество!..
Этот же оркестр сопровождал своей игрой танцевальные
вечера, спектакли и прочие культурные события. А их было не так уж мало: в
музее хранится афишка благотворительного спектакля «Женитьба» (по Гоголю) «в
пользу недостаточных студентов С.-Петербургского Политехнического Института,
окончивших Скопинское реальное училище» (!) 30 декабря 1910 года. «По окончании
спектакля танцы по правилам клуба до 3 час. ночи. Играет оркестр 140 Зарайского
полка».
Как много может рассказать о дореволюционной жизни городка
в глубине России один кусочек картона с несколькими строчками текста!..
В версии Елены Эдуардовны о чашке есть смысл: вряд ли,
говорит она, кто-либо стал бы тревожить прославленных фабрикантов заказом
одной-двух, пусть даже десяти чашек для офицеров, покидающих полк!.. Но пока в
распоряжении музейщиков есть только предположения. Елена Эдуардовна
самокритично призналась, что полноценную экспозицию по истории Первой, да и
Второй мировой войны в Скопине музей создать сейчас не может – недостаёт то
экспонатов, то достоверных сведений. На «пёстром» составе музейных фондов, где
не всегда возможно проследить научно историю экспонатов, сказалась история
собственно музея. Она сама по себе замечательна: пока Елена Эдуардовна
рассказывала эту сагу, я слушала, раскрыв рот.
Музейное дело в Скопине началось, вероятнее всего, в 1895
году, при финансовой поддержке семьи купцов Черкасовых. В первый музей были
переданы… правильно, серебряные наградные духовые инструменты, оружие и знамя
140 Зарайского полка!
Но этот музей в 1917 году прекратил существование. Однако
возрождение музея началось довольно скоро – в 1919 году, тоже не самом «мирном»
и «сытном». В этом году в Скопин из Москвы вместе с эвакуированной в тыл школой
прибыл подвижник Павел Сергеевич Рыков, человек многих талантов и редкого
неравнодушия. Он и начал организовывать в городе музей. Спустя несколько лет он
уехал в Саратов, где стал основателем областного краеведческого музея. Больше Рыков
в Скопин не вернулся, но здесь остались его единомышленники: Владимир
Афанасьевич Сушицкий, Константин Васильевич Победин, основавший в райцентре
незадолго до Великой Отечественной войны школу юного экскурсовода. Войну музей
пережил, а вот в 1956 году был закрыт в ходе кампании по укрупнению. Ряд экспонатов
вследствие «укрупнения» уехал в музеи столиц или канул невесть куда, и это до сих пор для сотрудников как незаживающая рана.
Создание третьего по счёту скопинского музея связано с
именем Алексея Фёдоровича Крылова (в его честь на здании музея висит
мемориальная доска), человека, увлечённого историей, имевшего диплом Рязанского
института культуры. Он – один из основателей современного музейного фонда. По рассказам
старожилов города, Крылов и сам собирал все старинные и любопытные вещи, и
людей сумел этим «заразить». У него ещё не было помещения под музей, но уже была
богатейшая коллекция редкостей – черепа доисторических монстров, чучела
животных, посуда, фото и бумаги (воспоминания горожан, открытки, рисунки). К сожалению,
происхождение и «приход» в музей многих документов сегодня отследить
невозможно, что весьма огорчает научных сотрудников, но они не оставляют надежд
с этим разобраться.
Третий музей открылся в 1987 году в старинном здании
аптеки – на той же площади, по диагонали от здания бывшей управы. В 1993 году
он переехал в дом, который занимает и поныне. А в 2003 году Алексея Крылова не
стало. Но его детище осталось одним из средоточий культурной жизни города.
По-видимому, энтузиазм Алексея Фёдоровича по сбору древностей
вошёл в плоть и кровь скопинцев: они до сих пор дарят музею вещи, причём порой
так непосредственно – чуть ли не на улице останавливают, чтобы вручить
пожертвование «на бегу».
— Сидим на работе, слышим – стукнула входная дверь, —
рассказала Елена Эдуардовна. – Выходим – стоит тарелочка, никого нет. Тарелочка
оказалась кузнецовской…
Разве не прелесть?.. Раньше о Скопине можно было сказать «город
и полк». Теперь справедливо будет сказать «город и музей».
Елена Сафронова
