Живя в Рязани, мы любим ездить в столицы ради «культурной
программы», считаем своим долгом хоть раз побывать в Третьяковской галерее,
Русском музее, Эрмитаже… Но далеко не каждый знает о том, что в самом центре
Рязани находится настоящая «рязанская Третьяковка», и стремится здесь побывать.
И напрасно. Пусть рязанский музей не обладает такими огромными коллекциями, как
знаменитая московская галерея, однако выставленные в этих залах картины представляют
не меньший интерес, не меньшую ценность, чем экспонаты крупнейших музеев страны.
На этот раз мне поведали историю трёх женских портретов
из постоянной экспозиции Рязанского художественного музея. Все три героини
оказались личностями не совсем обычными для своего времени. И хотя в двух
случаях неизвестны даже художники, написавшие портреты, они донесли до нас сквозь
пелену веков удивительные образы.
Великосветская
художница
…В этот зал многие попадают ещё в школьные годы – знакомясь
с пушкинской эпохой. Через картины, созданные современниками великого поэта,
можно многое узнать о его времени, многое – просто почувствовать. К тому же,
здесь выставлен предполагаемый портрет одного из лицейских педагогов Александра
Пушкина
– историка И.К. Кайданова. Но
даже в таком окружении, среди картин таких мастеров, как В.Л. Боровиковский,
В.А. Тропинин, А.Г. Венецианов, чем-то притягивает внимание холст неизвестного
мастера – неоконченный портрет девушки в белом платье.
У неё серьёзное выражение лица, внимательный, почти
изучающий взгляд, чуть заметная полуулыбка. Открытые шея и плечи говорят о молодости,
покрой одежды – о благородном происхождении. Эта девушка словно только что
вышла из бальной залы или собралась выехать в свет, но остановилась у зеркала, задумавшись.
Героиня портрета действительно была представительницей дворянского
рода, известного в Рязанской губернии. Перед нами –
Надежда Александровна Дубовицкая (1817 – 1893).
В рязанском селе Стенькино находилось имение отца этой
девушки, Александра Петровича Дубовицкого. Также он имел дома в Петербурге и
Москве, что позволяло семейству вращаться в высшем свете.
Портрету девушки, можно сказать, повезло: как и многие картины
из рязанских имений, он был в послереволюционные годы перевезён в Рязань и
сразу определён в художественный музей, который уже существовал при «новой
власти» с 1913 года. Не в каждой губернии так было, и можно лишь догадываться,
сколько произведений искусства из дворянских усадеб погибло или пропало. Но
портрет Дубовицкой уцелел, благодаря чему мы знаем, как выглядела… одна из
первых русских художниц! Ведь Надежда Александровна была не только светской
дамой. В какой-то момент она решила серьёзно обучаться живописи и стала брать
уроки у профессора Академии художеств М.Н. Воробьёва.
Как сейчас рассказывают экскурсоводы, в стены Академии девушку
привела любовь к искусству. Случай для того времени редкий: рисованию, живописи
таких барышень было принято обучать лишь на любительском уровне. Согласившийся давать
уроки Н.А. Дубовицкой академик Воробьёв был известным пейзажистом. Интересно,
что в это же время в Академии учился будущий всемирно известный маринист И.К.
Айвазовский.
Помимо уроков, Надежда Александровна немало работала в
Эрмитаже: делала копии картин великих мастеров, что считалось важной частью
подготовки художника. В 1842 году посетила Италию. Она писала в основном
пейзажи. Ряд их сохранился по сей день, причём самой большой коллекцией работ Н.А.
Дубовицкой располагает именно Рязанский художественный музей, иногда их
выставляют все вместе. Русская энциклопедия
«Традиция» перечисляет такие известные пейзажи
Дубовицкой, как «Вид на город за рекой», «Водопад», «Вид при выходе из
Ливорнского порта», «Вид острова Эльбы», «Жатва»…
Художница любила путешествовать – она писала картины,
этюды, делала зарисовки в Швейцарии, Италии, Франции. Ещё при жизни Дубовицкой её
работы выставлялись в Академии. Так что всё-таки мы можем считать рязанскую
дворянку настоящей художницей, одной из первых в России. Даже при том, что, по
мнению искусствоведов, её картины «не дотягивают» до шедевров – да и вряд ли
она ставила себе такую задачу, скорее всего, видя в живописи не более чем
увлечение.
Надежда Дубовицкая не создала семьи, но оставила после
себя картины и этюды – яркое свидетельство культурных традиций своего сословия,
которые позволяли человеку практически бесконечно совершенствовать свои
природные дарования.
…Не она ли написала и собственный портрет в белом? К
сожалению, автор этой работы, датируемой концом 1830-х – началом 1840-х, остаётся
неизвестным. Была, конечно, версия, что это – автопортрет. Но чтобы утверждать
такое авторство, у нас так же мало оснований, как и для того, чтобы приписать
работу Тропинину: его «мужской портрет», висящий рядом, очень похож по манере
письма. Однако и это – лишь версия, и вот уже более ста лет портрет девушки в
белом хранит свою загадку.
«Бархатное»
контральто
В гостях у этой женщины бывали П.И. Чайковский, М.И. Глинка,
А.П. Чехов, Н.Г. Рубинштейн, И.С. Тургенев. Композитор Александр Сергеевич Даргомыжский
так любил её голос, что не только давал ей уроки, но и посвятил одарённой ученице
множество романсов. Не только он, но и другие современники отмечали красоту «глубокого»,
«бархатного» контральто и выдающееся пение Марии Васильевны.
В девичестве – М.В. Вердеревская, в первом браке – Шиловская, по второму мужу – Бегичева. Под такими
фамилиями мы встречаем о ней упоминания в исторической и музыкальной литературе.
А в рязанском художественном музее выставлен её портрет – кисти французского
художника Ипполита Робийяра, модного салонного портретиста, работавшего в
России.
Картина выполнена в изысканной пастельной технике, 1859 г. Удивительно, как
столь нежные материалы – бумага, пастель – «дожили» до нашего времени, сохранив
чёткость изображения. Сыграло немалую роль, пожалуй, и то, что в 1950-е портрет
передали в рязанский музей из краеведческого музея города Сапожка. В районном
музее не было должных условий для хранения подобных работ.
Мария Васильевна Вердеревская
(1825(1830) – 1879) была дочерью гражданского губернатора Сибири. Родилась в
Москве и закончила Екатерининский институт
– элитное учебное заведение для девочек. В 19 лет вышла замуж за Степана
Степановича Шиловского, владевшего имением Глебово (ныне – Сапожковский район).
Рязанский помещик С.С. Шиловский был представителем древнего рода, в писцовых
книгах упоминаемого с XIV века.
Их дом на Тверской улице в Москве становится популярнейшим
музыкальным салоном, двери которого открыты для деятелей и ценителей искусств. Однако
хозяйка дома и сама обладает музыкальными талантами, великолепно исполняет романсы
– и вскоре становится известной как одна из лучших салонных певиц. Конечно, посвятить
себя профессиональной сцене в силу своего происхождения Мария Васильевна не
могла. Но, несмотря на это, выступала «в концертах» даже с известнейшими
композиторами, а те в знак признательности посвящали ей всё новые романсы.
О Марии Вердеревской – Шиловской (Бегичевой) немало сведений
даже в интернете – настолько заметный след она оставила в русской культуре второй
половины XIX века. Из различных источников мы узнаём, что игре на фортепиано и
вокалу она обучалась ещё в Екатерининском институте у Г. Ломакина, в 1844 продолжила
занятия – брала уроки пения у итальянского педагога Д. Давида-сына. Примерно в
это время она и начинает активно выступать в закрытых салонах. С 1845 её пение можно
было услышать и на благотворительных концертах. Мария Васильевна «обладала
красивым голосом мягкого тембра, большой музыкальностью, безупречной интонацией,
– пишет Большая биографическая энциклопедия. – Исполнение
отличалось естественностью и благородством».
Из этого же источника мы узнаём, что ещё в
середине 1840-х гг. Мария Шиловская познакомилась с композитором А.С. Даргомыжским
и стала учиться музыке у него, впоследствии нередко выступала с ним «в
ансамбле». Именно в её исполнении впервые прозвучали на публике романсы Даргомыжского
«Мне грустно», «Ты скоро меня позабудешь» и многие другие.
В 1849 году с певицей знакомится М.И. Глинка, который
тоже восхищён её талантом. Как вспоминал К. Де-Лазари, один из современников, и
Глинка, и Даргомыжский «не могли равнодушно слышать, когда она пела их романсы.
Такой фразировки, выражения… никто не слышал. Когда певица выходила на
эстраду, все приходили в какое-то нервное состояние, ожидая особенного
наслаждения». Модест Мусоргский, в свою очередь, посвятил Марии Васильевне свой
романс «Что вам слова любви», Милий Балакирев – романс «Исступление».
После смерти первого мужа, в 1865 г.,
Мария Васильевна становится женой известного московского
чиновника, представителя государственных театров, В. П. Бегичева – литератора,
сценариста, балетомана.
Порой Мария Васильевна и сама сочиняла музыку: в
1860-70-е годы она пишет романсы на стихи М. Лермонтова, Е. Баратынского, Ф.
Тютчева.
Теперь со стены музея смотрит на нас молодая
темноволосая женщина, в облике которой всё кажется гармоничным, продуманным до
мелочей. Когда не знаешь, кем она была при жизни, можно просто подолгу
любоваться на этот изысканный портрет. А узнав, кто его героиня, легко
представить, как она, должно быть, неторопливо и плавно двигаясь, проходит по
зале, садится к фортепиано и начинает петь, завораживая каждого звуками своего
удивительного голоса.
Хозяйка рюминского
дворца
Миловидная женщина, в чертах которой есть что-то
восточное, – сама хозяйка здания: жена его строителя и первого владельца
Гаврилы Васильевича Рюмина. Нередко знакомство с её портретом и открывает экскурсию
по музею.
Екатерина Ивановна
Рюмина (ок. 1777 – 1817), в девичестве Макарова, родом была из московской
купеческой семьи. Ко времени женитьбы на ней Гаврила Рюмин проделал неплохую
карьеру – от разносчика блинов и оладий до винного откупщика, в 1780-е став купцом
первой гильдии. А уже в браке с нею Гаврила Васильевич получает дворянство. Так
что, видимо, «положение обязывало» и Екатерину Ивановну держаться и одеваться
соответственно: на портрете (написанном в 1810-е) она изображена в дворянском
платье, отвечающим моде того времени. Так одеваться могла бы, например, Татьяна
Ларина: платье с высокой талией, коричневато-красная шаль.
Брак 44-летнего Гаврилы Васильевича и 19-летней Екатерины
Ивановны Макаровой состоялся до 1795 года, однако в метрических книгах рязанских
церквей не обнаружено записи об этом венчании – не исключено, что оно состоялось
в Москве.
Были в личной жизни Гаврилы Рюмина и другие загадочные обстоятельства.
К примеру, первый раз он женился 18 лет от
роду, на купеческой вдове Степаниде Фёдоровне. И если верить записям от 1795
года, первая жена Г.В. Рюмина умерла в 1792-м. Однако в метрических книгах не
найдено записи о её кончине. И неизвестно, считать ли первого сына Рюмина Г.В. –
Николая – ребёнком от первого брака или второго. Хотя из документов и следует,
что сын Николай был «прижит» с первой женой, однако «в духовном завещании Г.В.
Рюмина сказано, что все дети рождены им
в браке со второй супругой». Об этом и других любопытных фактах биографии одной
из «первых фигур рязанского делового мира рубежа
XVIII—
XIX столетий» рассказывает книга «Дом и люди. Род Рюминых»,
авторы которой – известные рязанские исследователи И.Г. Кусова и Д.Ю. Филиппов.
Книга выпущена к столетию Рязанского художественного музея.
«Разрешить эти загадки пока не представляется возможным,
– говорят авторы книги, – но … Николай
явно отличался от своих братьев, будучи самым деловитым и оборотистым. Как
старший сын, он был особо отмечен отцом и при жизни, и в наследстве».
О Екатерине Ивановне известно немногое – похоже, значимость
её супруга оставляла женщину несколько в тени. Судя по всему, она была верной спутницей
жизни, обеспечивая предприимчивому купцу-миллионеру верный «тыл». В браке с
Гаврилой Васильевичем Екатерина Ивановна родила семерых детей: у них пятеро
сыновей и две дочери. По всей видимости, Е.И. Рюмина не только успешно растила детей,
но и вела домашнее хозяйство – «держала» этот дом-дворец, в котором, по
воспоминаниям современников, редкий день не было визитёров или просителей. Снова
цитируя книгу «Дом и люди»: «…имевшие свободный вход в дом Рюмина чиновники и
помещики находили там всегда щедрое угощение. Кажется, особенных приёмных дней
не было; едва ли не каждый день двери были отворены для желающих
воспользоваться гостеприимством хозяина» (по воспоминаниям Д.И. Ростиславова).
На мой взгляд, портрет оставляет ощущение твёрдой уверенности
в себе этой женщины, некой «купеческой» основательности. Судя по дате
написания, на этом портрете Екатерине Рюминой около тридцати, и она – мать уже
как минимум четверых детей.
Она
прожила не очень долгую жизнь – около сорока лет. Гаврила Рюмин умер в 1827-м,
пережив свою вторую жену на десятилетие. Портреты их, выполненные неизвестным
художником в 1810-е, оказались к середине ХХ века в разных коллекциях, и по сей
день они разъединены, хотя имели бы полное право висеть рядом. Так вышло,
поскольку портрет Г.В. Рюмина ещё в 1937-м перешёл в фонды Рязанского Кремля –
там он и находится по сей день. Портрет же Е.И. Рюминой принадлежит Рязанскому
художественному музею. И лишь однажды, в 2013 г., к 100-летию со дня основания
художественного музея, состоялась общая выставка двух музеев, на которой портреты
супругов вновь оказались рядом.
Начиная с 1980 года, Рязанский областной
художественный музей имени И.П. Пожалостина занимает бывшую резиденцию Г.В.
Рюмина – здание по ул. Свободы, один из лучших в Рязани памятников архитектуры
русского классицизма. После смерти Гаврилы Васильевича, перейдя в наследство
его младшему сыну Василию, здание было выкуплено родным братом наследника, Николаем
Гавриловичем, и подарено губернской гимназии – под благородный пансион для
дворянских детей-гимназистов.
Вот на такой экскурс в историю здания и целого
рода, оставившего столь заметный след в рязанской истории, выводит
один-единственный портрет.
– В принципе, каждая картина из постоянной экспозиции
музея – шедевр, и говорить о них можно часами, – подводит итог нашей экскурсии искусствовед Галина Торопова,
заведующая экспозиционно-выставочным отделом музея. – Картины совсем как люди:
они рождаются, проживают свою жизнь, могут болеть, умирать, а некоторые – попадают
в вечность.
…К счастью, у каждого рязанца есть возможность
прикоснуться к вечному, заглянув в залы музея и позволив себе хоть ненадолго погрузиться
в их неторопливую жизнь. Порой кажется, что и время здесь остановилось или течёт
по каким-то особым законам.
Ольга Почина
Фото предоставлены Рязанским областным
художественным музеем
В подготовке материала использованы: интервью Г.И. Тороповой, заведующей экспозиционно-выставочным отделом РОХМ; книга «Дом и люди. Род Рюминых», И.Г. Кусова, Д.Ю. Филиппов. – Рязань, 2012 г.