Набережная Марин-драйв к закату превращается в переполненный кинотеатр. Правда, протяженностью в 3,5 км. Для местных жителей это ритуал. Для иностранцев, впервые оказавшихся в Бомбее, must see, согласно путеводителю. Волны тихо плещутся о прибрежные глыбы камней. Взор скользит по кромке залива и сталкивается с величественными небоскребами. Горизонт разливается теплыми красками. Сердце переполняет спокойствие, умиротворение и чувство счастья от того, что ты сейчас здесь. А в наушниках Arijit Singh с новым хитом «O Bedardeya». С заходом солнца просыпается ночная жизнь. Мумбаи не спит.

Из толпы слышались возгласы на хинди и маратхи. Страж порядка что-то доказывал и указывал на время. Как же мы не подумали: сегодня 21 апреля – конец священного месяца и праздник для мусульман – Ураза-байрам. Разглядев в толпе двух белых девушек, полицейский удивился, но услужливо пояснил на английском: «У вас есть полчаса, потом двери закроют для приготовления к торжеству». Поблагодарив спасителя, мы ускорили шаг к узкой бетонной тропе, утопавшей в море. Мечеть Хаджи Али – святыня ислама ХV века. Отличительная черта этого дома молитвы в том, что расположен он на острове посреди бескрайних Аравийских вод. С материковой частью мечеть соединяет пешеходная дамба почти в километр. Дрожь пробежала по телу: у обочины сидел мужчина, лицо которого скрыла ужасная болезнь – лепра. Проказа.

«Не останавливайся!» — прозвучал голос спутницы. «Во время отливов тропа в сторону мечети сплошь в прокаженных. Просят милостыню.» — последовал комментарий.

Море разбушевалось. Волны с ревом врезались в дамбу и взмывали вверх на 1,5-2 метра, обрушиваясь на паломников. Вода заливала тропу, и скоро платье по колено вымокло. Наконец, преодолев невзгоды и налюбовавшись за считанные минуты индо-мусульманской архитектурой, ибо близилось обещанное время закрытия, мы отправились дальше.

Такси остановилось у обзорной площадки на Дхоби Гхат – целого квартала прачечной под открытым небом. Наследие Британской короны периода колонизации конца 19 века. Стирка нужна в любое время – будь то простыни из отелей Мумбаи или военные мундиры эпохи Бомбея. Вот и выходит, что часть проживающих здесь семейных кланов придерживается традиционного способа труда, используя бетонные ванны. Новшества 21 века не могли пройти незамеченными, поэтому стиральные машины почетно занимают свои места. Но сам внешний вид вызывает диссонанс: на фоне громадных бизнес-центров все те же трущобы, украшенные бельевыми веревками с десятками мокрых джинсовых брюк, пододеяльниками и простынями. Девочка с лотком в руках остановилась рядом и подняла на меня большие глаза. Магниты с изображением Дхоби Гхат. Я протянула 100 рупий, маленький бизнесмен улыбнулся и передал красочный сверток. Так мало надо для счастья.

Финальной точкой нашего маршрута стал легендарный иранский ресторан-пекарня Kyani&Co (Кияни). Табличка на входе предупредила, что на свободное место за столик могут подсадить любого посетителя. Немудрено: чтобы выпить чашку чая, приготовленного по классической рецептуре с булочкой Bun Maska можно простоять в очереди не один час.

Основной процент иранской общины – это последователи религии зороастризм. Когда-то в далекие времена в результате гонений со стороны мусульман, последователи пророка Заратустры (или парсы) нашли пристанище на землях Индии, в современных штатах Гуджарат и Махараштра. Именно отсюда на остров Занзибар в первой половине ХХ века переехали родители Фарруха Булсары (Фредди Меркьюри) – будущего фронтмена группы «Queen».

Неподалеку находится место поклонения парсов – огненный храм, но иноверцам вход в него запрещен: место и ритуалы сакральны, потомки бережно чтят и сохраняют наследие предков.